Всем привет!
Меня зовут Георгий. Я алкоголик. Начну с того, что в жизни не мог представить, что моя история падения сможет заинтересовать хоть кого-нибудь, кроме правоохранительных органов, медицинских работников из области психиатрии или что-то вроде этого; Ну и, может быть, священников, для поучительной истории, вроде той, которую рассказывают пастве из серии: смотрите к чему приводит нехороший образ жизни, даже, если Бог дал таланты при рождении.
Сейчас я так не считаю. Потому что мне, как раз, такие истории и спасли жизнь.
Я родился в районном центре на южной границе нашей страны. В небольшом городке. Это, примерно, как деревня, только есть несколько пятиэтажек, дороги кое-где асфальтированы и несколько зданий общественного пользования: универсам, кинотеатр, администрация, больница и тюрьма. Пара школ, детсадов, ещё… А в остальном так же: коровы по улицам ходят и в дождь без резиновых сапог на улице делать нечего. Выпивка в таких местах дело обычное. Не все вокруг алкоголики, или даже пьяницы, но так или иначе выпивают все.
Мой отец был потомственный алкоголик. И очень крутого нрава. Бил маму, стрелял из ружья с балкона; когда его не пускали домой, ломился в дверь или залезал по соседским балконам в квартиру. Это только незначительные эпизоды его приключений. Я не раз видел как он дрался с сотрудниками правоохранительных органов, когда его в очередной раз пытались утихомирить на 15 суток. В один из таких случаев он и погиб. При всём этом с нами, с детьми, а нас было пятеро, он не позволял грубостей и был с нами всегда весел и добр.
Короче, с алкоголем я познакомился очень рано.
В школу я пошёл, когда мы переехали в большой город. Не мегаполис, конечно, но отличие существенное. Мать с нами не справлялась, и мы жили у её родителей. Её папа был священником. Мы с младшим братом быстро сообразили, что можно дома сказать, что мы пошли к бабушке, а бабушке, что пошли домой, а сами всё свободное время проводили на улице. Пляжи, речки, стройки, чердаки, заброшки, подвалы, гаражи – любые укромные места, лишь бы подальше от людских глаз. Нам долго удавалось всем в семье врать, и в итоге мы такой стиль жизни и приняли как нормальный. По сути мы были беспризорниками, при живых родственниках. Курить, пить, врать, драться, воровать, и, по большому счёту, просто выживать начали с младших классов. Я не знаю, как мы вообще в живых остались. Хотя брат и не остался. Он погиб от наркотиков, немного не дотянув до 18 лет. За 3 года до этого умерла мама от рака.
В семье нам прививали высоконравственные ценности, но у них не получалось. По папиной линии все были атеисты. По маминой верующие. Любили друг друга как Монтекки и Капулетти. И те, и другие говорили правильные вещи, но я не мог воспринимать их полностью серьёзно, когда видел их взаимные упрёки и обвинения. Ну и всякое другое, что не вязалось с их словами в реальной жизни: сплетни, осуждения других, бытовое враньё с манипуляциями, которые назывались житейской мудростью, корысть, угодничество, и прочие проявления нечестности.
Мой парадокс заключался в том, что я очень любил читать лет с пяти. Энциклопедии, научные журналы, приключения, фантастику, стихи и всё, что попадёт под руку. В детстве меня считали вундеркиндом. Из-за этого, как я сейчас понимаю, у меня сложился идеальный мир в моей голове. А реальный, который меня окружал, совсем не соответствовал ему. И не имея того, кто бы мне передал бы знания об этом реальном мире, я черпал их оттуда, откуда мог. Это были окружающие меня такие же уличные ребята, старшие товарищи. У половины из них уже были тюремные сроки за плечами, а то и по несколько.
Сколько себя помню, я всегда боялся. Боялся, что станет известно какой я внутри: идеалист, сострадательный, добрый, не агрессивный, наивный, мирный, общительный, справедливый, порой неуверенный, боязливый. У нас такие не выживали. В переносном смысле слова. И я учился. Учился прилежно, терпеливо, упорно. Учился быть как все. Правда у меня плохо получалось самому. С выпивкой намного лучше. Я боялся и делал. Делал то, что не хотел делать. Драться, грубить, унижать, воровать, показывать бесстрашие, когда коленки трясутся. Надо прыгнуть с моста в реку, боюсь, но прыгаю. Надо знакомиться с девушкой, боюсь, но знакомлюсь. Надо избить борзого мужика, боюсь, но бью. Надо идти драться толпой на толпу, боюсь, но иду драться. Не буду всё рассказывать, но грязи было много. Как и веселья.
Почему я столько рассказываю про детство? Да потому, что и потом мало что поменялось! Кроме того, что внутреннее напряжение росло, а помочь могло всё, что изменяет сознание, затуманивает голову и притупляет страх, вину, стыд, боль и растущее чувство безысходности. В основном это был алкоголь. Он никогда не подводил.
С 10 до 30 лет.
Менялись декорации. Работы, учебные заведения, компании, девушки. А я оставался инфантильным идеалистом, пытающимся доказать всем вокруг, что я взрослый основательный мужчина, знающий, что делает, и идущий к своей цели.
Отчасти это было правдой. Цели я ставил. Но они менялись каждый год. Или чаще. То я хотел быть музыкантом. То автомобильным мастером. То бизнесменом. То строителем. То хотел жениться. На одной девушке. То на другой. То купить дом и заняться приусадебным хозяйством. То уйти в монастырь. То стать мастером боевых единоборств. Иногда я хотел учиться и поступал в какой-нибудь колледж или ПТУ. То хотел устроиться в какую-нибудь организацию. И даже всё это начинал выполнять. Прилагал колоссальные усилия и приступал к реализации. Но не долго. Сначала я пил украдкой. Потом пропускал работу, учёбу, свидание, важное дело. Потом появлялся в таком состоянии опьянения, что со мной быстро прощались. Даже родственники.
Последние пару лет я почти не был трезвым вообще. За исключением тех дней, когда я валялся без сил дома в мокрой от едкого пота постели, думая, что умираю и не способный даже до ванной дойти, тем более отправиться на поиски спиртного.
А последние пару месяцев я мог выносить себя только в компании таких же, как и я бедолаг, которых называют у нас «без определённого места жительства». С ними мы напивались до бесчувствия на заброшенной ферме, и валялись на креслах и диванах, которые натаскали из мусорки.
У меня был дом. Очередная жена убежала. В доме ещё было, что пропить. Но я не мог в нём находиться. Чувства вины, страха, безнадёжности, не проходящей тревоги, тоски, жуткого одиночества сводили меня с ума. Заполнить пустоту помогал лишь алкоголь. Да и то ненадолго. Я не оставлял попыток не пить, но на следующие сутки после каждой начинались слуховые галлюцинации, и я выбегал с топором во двор, с которым не расставался по ночам. Затем брёл среди ночи к окошку, где можно было купить дешёвую выпивку и возвращался домой, чтобы расширить сосуды и постараться не сойти с ума окончательно. К тому времени я уже знал, что делать при первых признаках «белой горячки».
Я уже потерял почти все силы жить, всякую надежду на победу, и не знал, как мне жить дальше. На что меня хватало, так это на молитву. Я разговаривал со своим Богом, который был где-то невообразимо далеко, как я думал, и взывал о помощи. Я пытался докричаться до Него в мыслях. Потом и на это перестало хватать сил. Я просто просил Его забрать меня или сделать чудо. И рыдал. Так продолжалось несколько дней.
И вот настал день, который я никогда не забуду. 25 октября 2007 года (я не знал какое число, мне так сказали потом сотрудники реабилитационного центра). Один мой собутыльник поведал, что можно попробовать устроиться в детокс и объяснил, как до него добраться. Я прошёл несколько километров до него, с твердой решимостью, что не уйду от них, пока не получу помощь. Пусть делают, что хотят: закрывают на дурку, в отдел или пусть лечат. Врач, осмотревший меня, сказал, что сейчас не приёмные часы, но в таком нервном и физическом истощении он не выставит меня на улицу. Я был худой, с чёрным лицом и весь трясся. После вязок и капельниц, меня перевели в общее отделение. По счастью для меня, там оказался срывник, который рассказывал мне об Анонимных Алкоголиках, пока мы варили чифир на факелах и вкидывались колёсами, которые собирали у отказавшихся по палатам. Сначала ему это нравилось, но потом он начал бегать от меня, потому что я просил его ещё и ещё рассказать мне об этих чудесных людях. Мне не верилось, что такие существуют, и хотелось слушать и слушать.
Потом пришли ребята по Пятой традиции и отвезли меня в бесплатную реабилитацию. Там мне заботливо объяснили, что это болезнь и с ней можно работать, как с любой другой. Надо лишь соблюдать некоторые рекомендации. Те, кто работает по 12 шагам, налаживают свою жизнь. Диагноз себе могу поставить только я сам. Но нужно обрести Силу, ибо моих сил не хватит для выздоровления. Как только они заговорили о Боге, я напрягся.
— О каком Боге вы мне говорите? Я человек конфессиональный!
А моя конфессиональность заключалась в том, что я родился в ней. И иногда пьяный ходил на большие праздники. Один раз так бежал и торопился в невменяемом состоянии, что споткнулся и растянулся на асфальте. Я почувствовал на мгновение, будто лечу. Оказалось, что я упал прямо перед дверью автобуса с сотрудниками правоохранительных органов, которые подняли меня и швырнули в этот автобус. Ночь я провёл в камере. Ни чего необычного. Но вот такой я был верующий.
Короче, я говорю:
— Про какого Бога вы мне рассказываете?
Меня успокоили тем, что каждый обращается к Своему.
Потом рассказали о системе выхода из моего безнадёжного положения.
Я не верил своим ушам и глазам! То, что я искал всю свою сознательную жизнь (как выражалась наша учительница в школе), находилось прямо передо мною: Бог, как я Его понимаю; возможность разобраться, наконец, кто же я такой, какой я на самом деле; каково моё предназначение в этом непонятном для меня мире; окружение людей, которых интересуют возвышенные идеалы без пафоса и громких слов; способ наладить свою жизнь, на которой я уже поставил крест; и самое главное – всё это совершенно без алкоголя! Мне больше не надо было пить! Так мне обещали.
Всё это мне казалось сказкой!
— Так не бывает,- думал я.
Но здесь были еда, тепло, крыша над головой и ко мне проявляли искреннее внимание и заботу. Надо быть внимательным, когда тебе слишком много предлагают, тем более бесплатно. Я решил остаться и приглядеться.
— Если вы хотите что-то с меня поиметь, я найду способы слиться. – думал я — Посмотрим на чей зонт муха сядет.
Но всё оказалось правдой. С меня до сих пор никто ничего не хочет поиметь, кроме моего опыта. Обещания из Большой Книги сбываются, намного превышая мои ожидания. Сейчас у меня прекрасная жена, трое замечательных детей и наполненная радостью, благодарностью и смыслом жизнь. Меня окружают чудесные люди, которые тоже многое пережили и возродились из пепла. И освободились от власти алкоголя. Я не говорю, что жизнь стала мармеладной и вокруг всегда звучит райская музыка. Я не говорю, что в АА нет несовершенных людей. Я говорю, что та жизнь, из которой я пришёл в АА и та жизнь, которую я сейчас имею, это настолько разные жизни, что я даже не возьмусь оценить словами этот дар моего Бога как я Его понимаю.
Конечно пришлось потрудиться. Конечно бывают и трудности. Однажды я потерял бизнес и разорился. Также у меня был срыв. Но всё это, при пристальном внимании и честном анализе, оказалось результатом моего отказа от этой простой практичной программы выздоровления. Всё просто: или я работаю над своим выздоровлением и получаю внутренний покой, наслаждаюсь жизнью, приношу пользу окружающим меня людям, получаю силы и становлюсь достойным членом общества; или не работаю и возвращаюсь в ту нору, откуда я выполз.
Желаю каждому новичку, каким-то чудом всё-таки попавшему в сообщество АА, не отказываться сразу, при первой параноидальной мысли, от этого мощного средства выхода из кризисной ситуации, а присмотреться, провести исследование, разведку, и, возможно, он получит ответы на большинство серьёзнейших вопросов своей жизни!
Георгий